Почти пять часов перевода нон-стоп сделали свое дело.
Я отошла от эмоций из предыдущих записей.
Зуль, Хелечка, Рин .. даже не знаю, как вам спасибо сказать. Вы лечите без волшебной палочки и сложных зелий. *шуршу шоколадкой*
То, что ниже, написалось случайно - во всем винить фик. Надеюсь, что скоро смогу дать вам его прочитать. (Это была наглая реклама. Мне сегодня все можно. So sue me.)
Переводу посвящается.
Пока вам это не совсем понятно. Но небеченный перевод я не выложу. Хоть и уверена я в нем больше, чем в своих других работах.
Перевожу и меня почти трясет от текста. Помню меня сковывал ужас, когда я его читала в первый раз почти год назад. Что дает перевод? Ты вчитываешься в каждую строку, ты обнаруживаешь то, что прошло мимо, то, что мелькнуло незначимой фразой, при переводе открывается новый смысл. И после второго, третьего прочтения ты словно смотришь через вымытое стекло. Как можно было не видеть этого раньше? Детали, мелочи, без них уже не то, все переворачивает одна лишь всколзь сказанная фраза.
Фик страниц на пять. Впереди еще четыре таких же. Первый самый страшный. Боишься такой реальности. Вздрагиваешь от каноничных фраз. Пытаешься убедить себя, что это другая реальность, что такого быть не может, этого не может случится. Но это слишком правдоподобно и от этого холодеют пальцы.
Перечитываю готовое. Осталось еще чуть-чуть. Хочется уже бросить, вынырнуть из этой темной воды, но знаешь себя, знаешь, что потом вернуться будет, ох, как трудно и ныряешь снова. Перечитываю опять и опять, выискиваю опечатки и неровности. Кляну все на свете, что русский корректор до сих пор в ворде не установлен и ярость вечера возвращается. И сновы выплескиваю ее на перевод, пробуя на язык следущую фразу, заглядывая вперед, но перевожу подряд. Такой текст требует только этого. Боюсь выключить музыку, которая крутит одну и ту же песню по тысячному разу. Громкость почти на максимуме, это остатки вечернего срыва. Так легче, музыка поглощает все остальное, остается только физическое. С ним проще справится. Провод от наушников тенется и задевает правую руку, руки скользят по клавиатуре как по клавишам рояля - остатки детства уже не выветриваюются, я так и не привыкла печатать вслепую, смотрю не на экран, а на буквы. Красные и черные буквы двух алфавитов. Почти как изумруд и красные угли в полумраке комнаты. Голос поет о insatiable love, как диссонанс тексту, но почему-то так созвучно. Хочется скачать ту песню, что перевожу в тексте, и опять подступает бессилие. Не могу. Не могу больше. Текст манит и забываешь о том, что завтра рано вставать и в десять нужно быть уже при параде и нельзя будет думать о ночи, о темноте, в которой гаснет красный уголь и остается лишь пепел, в котором не видно изумруда, а только серебро поражения. Поражение ли это? Все еще впереди. И будущее - это пепел. Запомните. Пепел в воздухе, в руке той, что выжила. Но жизнь ли это, на пепле? Чтобы жить нужно большее. Кто-то выбирает два слова. Кто-то перешагивает через прошлое и идет дальше. Что ждет нас за изумрудной пеленой? Я не вижу ее. Передо мной лишь красно-черные клавиши и голос о любви, которой нет конца, которая не закончится никогда. Сквозь жалюзи пробивается слегка неровный диск белоснежной луны, она отливает серебрянным светом, как голова на подушке, а вокруг черное небо. Облака? Или звезды не хотят освещать эту ночь своим светом?